Как строилась и охраняла мир загадочная гигантская антенна близ Чернобыля, как ракетчики США и СССР дважды предотвратили ядерную войну и как спасали уникальный объект после аварии на ЧАЭС, вспоминает его создатель Валерий Алебастров.
Немногие знают о необычном объекте — загоризонтной радиолокационной станции (РЛС) «Дуга», до сих пор возвышающейся над безлюдными лесами чернобыльской зоны отчуждения. Как строилась эта антенна, как охраняла мир и почему прослыла в мире «русским дятлом», «Газете.Ru» рассказал один из создателей «Дуги», главный конструктор современной ЗГРЛС «Контейнер», кандидат физико-математических наук Валерий Алебастров.
В ответ на появление в США плана по бомбардировке Москвы, Ленинграда, Урала, других промышленных районов в СССР стали искать адекватный ответ. И тогда, в середине 1960-х годов, конструктор Владислав Репин и академик Александар Минц предложили создать систему раннего предупреждения о ракетном нападении (СПРН).
Решено было создавать систему из трех эшелонов.
Космический, разработкой которого руководил недавно ушедший академик Савин, состоял из спутников, фиксировавших в инфракрасном диапазоне факелы от стартов ракет. Загоризонтная локация тоже отслеживала факелы, но в радиодиапазоне. Третий эшелон — наземные РЛС типа «Дарьял», отслеживающие баллистические ракеты на подлете к нашей территории. Три системы нужны для того, чтобы усилить ответственность за принятие решения в случае так называемого ложняка — ложного срабатывания системы. В это же время США принялись создавать аналогичную систему.
Позднее Маргарет Тэтчер скажет, что создание системы СПРН предотвратило ядерную войну, и это было так.
Однако научно обоснованных физических методов для этой системы разработано еще не было, мы пошли на большой риск. Ракета, стартующая из США, долетает до нашей территории за 20 минут. Радары, стоящие у нас на границе, обнаружат ракету всего за пять минут до ее падения на Москву. Поэтому и нужна была система раннего предупреждения, способная зафиксировать ракету спустя три-четыре минуты после старта.
Гульельмо Маркони в одном из экспериментов поставил свой приемник на корабль, шедший из Англии в США. К удивлению всех, на протяжении маршрута фиксировалась отличная передача сигнала с берега, хотя теоретические расчеты давали оценку максимальной дальности радиопередачи в 200 км. Дело в том, что тогда физики не знали о существовании ионосферы и в расчетах использовали теорию дифракции Зоммерфельда.
Позднее эксперименты показали, что слои ионосферы, расположенные на высоте 300 км, отражают короткие радиоволны.
И потому волны могут многократно огибать весь земной шар. Этот принцип еще в 1946 году был использован ученым Николаем Кабановым, предложившим идею раннего обнаружения самолетов. Для этого мы должны послать при помощи радиоисточника волну, которая отразится от ионосферы, затем самолета, и ловить ее при помощи приемника. При этом в зависимости от частоты радиоволны мы можем «видеть» разные участки поверхности земли за горизонтом. В принципе, благодаря доплеровскому эффекту мы можем видеть все, что движется:
самолеты, поезда, суда и другие цели — на расстоянии от 900 до 4000 км.
Отраженный сигнал принимается на приемных позициях рядом с передающей антенной. На принимающей антенне происходит анализ отраженного сигнала и выясняется, что за цель, ее координаты, с какой скоростью и куда она движется. Но если у самолета радиоволну отражает сам корпус, то у стартующей ракеты отражают плазменные образования от продуктов сгорания размером от 1 до 10 км в зависимости от высоты. Если летит самолет, то его отраженный сигнал очень узкий, шириной всего 0,3 Гц, у ракеты же — 80 Гц, при этом скорость ее больше 1 км/c.
В конце 1960-х годов экспериментальный образец ЗГРЛС был сделан на Украине, в Николаеве, без него ученые могли теоретизировать еще 20 лет. Были получены первые результаты, после чего на фоне угрозы со стороны США было принято решение построить сразу две боевые станции: одну — в Чернобыле, вторую — в Комсомольске-на-Амуре. Они накрывали территорию США, где базировались 940 ракет с ядерными боеголовками, нацеленными на СССР. Ошибочно считать, что чернобыльская РЛС была построена рядом с АЭС, так как требовала много энергии, место выбрали из других соображений. Было понятно, что условия обнаружения американских ракет на западе страны и на Дальнем Востоке меняются в зависимости от времени суток. Это связано с так называемой полярной шапкой в ионосфере, мешающей прохождению радиоволн. Поэтому когда днем в Чернобыле вероятность обнаружения максимальна, ночью на Дальнем Востоке она минимальна, и наоборот. Кстати, когда ЧАЭС была построена, ее энергии хватало «выше крыши», в том числе странам народной демократии в Восточной Европе. В 1982 году обе станции «Дуга» были введены в строй. Собирали гигантские антенны на земле и монтировали портальными кранами.
Высота антенн составляла 140 м, на создание системы ЗГРЛС было потрачено 200 млн советских рублей. Потребление передатчика составляло 1,5 МВт, самой станции — 500 кВт.
Кстати, сразу после ее сооружения американцы «наложили в штаны». Они стали по всему миру трубить о том, что эти станции глушат все службы связи, радиосигналы, весь эфир. Оскорбительно они назвали наши станции «русским дятлом». Скандал вышел на дипломатический уровень, после чего мы послали корабль Академии наук СССР «Профессор Зубов» с приемниками к США, промерили уровень шума и представили в Международный комитет по радиовещанию данные, что эфир нашими станциями, работающими в диапазоне 5–30 МГц, не засоряется. Это была их пиар-кампания.
Чернобыльская станция, излучающая антенна которой стояла в Чернигове, была отдана мне как главному конструктору, чтобы сразу готовить ее модернизацию, принципы дальнейшего совершенствования. И в ноябре 1986 года в Чернобыле военные готовились провести испытания уже модернизированной станции.
Но еще до модернизации мы наблюдали с ее помощью пуски с западного ракетного полигона США — ракеты Minuteman и Midgetman.
Всего мы отследили более ста пусков ракет.
Вероятность обнаружения пуска ракеты составляла 60%, это очень высокая вероятность. Командный пункт СПРН, куда стекалась информация от всех трех эшелонов, находилась в Солнечногорске. В процессе модернизации чернобыльской станции мы стали вводить алгоритмы, позволявшие регистрировать не только ракеты, но и самолеты, вплоть до Великобритании.
Были два случая, которые послужили сближению отношений между США и СССР еще до прихода Горбачева. В американской системе сработала ложная тревога о массовом старте ракет с территории СССР. Их командир принял решение и не выдал сигнал на командный пункт, за это впоследствии ему оформили персональную пенсию. После аналогичный случай был у нас, когда и космические, и наземные системы зафиксировали массовый пуск с территории США и наш сотрудник заблокировал сигнал. Дело в том, что для спутников, следящих за пусками в ИК-диапазоне, источником ложных тревог являются города, доменные печи и другие источники, которые можно отсеять. Но еще есть тропосферные блики солнца на закате и восходе, которые похожи на факелы ракет и возникают внезапно.
После этих случаев наши и их специалисты стали ездить друг к другу и сотрудничать.
Модернизация чернобыльской «Дуги», которая закончилась к 1986 году, заключалась во внедрении новых методов обработки сигналов.
Будучи участником и свидетелем событий 1986 года, я с самого начала столкнулся с ложью журналистов, ищущих сенсаций. 26 апреля я гостил у приятеля в Киеве, полковника. В этот день он с дочкой пошел на стадион, тогда проходила велогонка мира, а когда встретились с ним в обед, он сказал, что по «Голосу Америки» передали об аварии в Чернобыле. Вечером я поехал на вокзал, чтобы купить билет в Николаев, где тогда жил и возглавлял филиал НИИДАР. Перед кассами были громадные очереди, и в какой-то момент вышла женщина в форме железнодорожника и повесила объявление: «Кассы 8, 9, 10 обслуживают жителей Припяти». И тут стали прибывать люди с Припяти. Я обратил внимание, что среди них были женщины с детьми-грудничками с сумками.
Сначала подумали, что люди едут на практику или отдыхать в Артек, в Крым. Правда, обратили внимание, что одна женщина с ребенком на руках рыдала. Купил билет, выхожу на площадь, вижу — идет мой сотрудник с РЛС, где проживало около ста человек с семьями. Покачивается, говорит:
«Вы что, не знаете? Произошла серьезная авария, взрыв, и нас эвакуировали и сказали, что хорошо бы принять».
Для них подгоняли автобусы, давали собраться, вывозили и расселяли не только в Киеве, но и в области. Ложь заключалась в утверждении, что эвакуация из Припяти произошла только через три-четыре дня, хотя в действительности началась уже вечером 26 апреля. Уже в первые дни вся дорога из Чернобыля в Киев была забита автобусами...
После аварии все сотрудники РЛС были эвакуированы. Я прилетел в Москву, и встал вопрос, можно ли отправлять их в отпуск, на что замначальника управления Минобороны Валерий Бессмертный мне сказал, что это надолго, отпускай ребят. На станции стояла суперсовременная по тому времени аналого-цифровая система обработки сигналов, стали решать, как перевезти оборудование в Комсомольск-на-Амуре. В августе реактор уже был засыпан графитом и свинцом, и мы с генералом Кузиковым в Чернобыль прилетели на вертолете на площадку, где еще лежали эти мешки. Жара, нас одели от трусов до носков в специальную одежду, респираторы, бахилы… с нами были медики, радиометрист.
Валентин Кузиков отказался переодеваться, сказал:
«Там такая ситуация, что без моих лампасов нас никто не примет. А тебя я буду называть крупнейшим советским физиком-ядерщиком. Иначе ничего не решим».
Генерал армии Пикалов выделил дозиметриста, мы получили разрешение, и на грузовиках, поездах и самолетами вывезли наше оборудование. Оно оказалось чистым, поскольку находилось в помещении, защищенном от возможного ядерного взрыва. Привезли, смонтировали его на Дальнем Востоке, после чего началась горбачевская разруха, которая, как известно, начинается не в клозетах, а в головах. В основном здании, где стояла аппаратура, текла крыша. Мои сотрудники вешали на дорогостоящее оборудование полиэтилен, но кончилось тем, что вода замкнула пульт и начался пожар. В ближайшей воинской части тоже бардак оказался: у пожарных машин не было воды, и объект сгорел из-за того, что не нашли 20 тыс. руб. на ремонт кровли. На этом закончилась работа и второй станции.
По договору с американцами была взорвала надгоризонтная станция в Красноярске, украинцы, отделившись, взорвали станцию в Мукачево и в Николаеве, прибалты — в Скрунде, работавшую в третьем эшелоне.
В 1992 году на фоне безденежья ребята из НИИДАРа, понимая, что альтернатив нет, инициировали работу по новой станции для контроля европейской части России с тремя узлами — в Мордовии, для контроля Европы, в Омске и на Дальнем Востоке для контроля Китая. К тому времени США переместили свои ракеты на подлодки.
В 96-м году я возглавил работу по новой станции, все делалось на энтузиазме, и сейчас мы имеем одну станцию «Контейнер» в Мордовии в Ковылкино. Но эта станция недоукомплектована, я писал об этом президенту Путину, и, говорят, недавно министр обороны Шойгу приказал срочно доукомплектовать станцию и поставить ее на боевое дежурство.
Сейчас самое страшное оружие — гиперзвуковые крылатые ракеты, которыми США оснащают свои подлодки, убирая с них баллистические ракеты.
И сегодня лучше станций типа «Контейнер» ничего нет.
Станция может решать задачи по обнаружению баллистических ракет на расстоянии до 6 тыс. км, любых самолетов вплоть до «Цессны», севшей на Красную площадь, до 3,5 тыс. км. Более того, вместе с Институтом физики Земли нашей станцией были решены задачи по поиску предвестников землетрясений на Камчатке в ионосфере. Из-за возникающего электрического напряжения на разломах накануне землетрясения в ионосфере возникают неоднородности, дырки.
Конструкция «Контейнера» более легкая: если вибраторы на чернобыльской станции весили каждый по 500 кг, то вибраторы современной станции — 5–6 кг. Если рядом с чернобыльской станцией был целый городок с инфраструктурой (детский сад, школа, гостиница, дома для офицеров), то для «Контейнера» ничего этого не нужно.
Записал Павел Котляр
